Историк отметил, что любовь к книгам породила у классика желание создавать бессмертные произведения.
Во всех уголках Туркменистана 27 июня торжественно отпраздновали День поэзии Махтумкули и работников культуры. Фраги является великим туркменским поэтом, чьи произведения будут жить веками. Старший сотрудник Института истории и археологии Академии наук Туркменистана Джума Оразклычев, отметив, что желание стать поэтом у классика появилось из-за любви к книгам, которые он читал в домашней библиотеке отца, рассказал читателям редакции CentralAsia.news о формировании личности туркменского мастера слова.
– Ниспосланному Вселенной на туркменскую землю Махтумкули суждено было родиться в семье талантливого поэта Довлетмаммеда Азади, ставшего первым наставником юного гения. Казалось, сами небеса оберегали своего избранника до наступления зрелости и помогали ему в накоплении знаний и опыта, которые он превратит в огонь, пылающий в сердце каждого туркмена благословляющим призывом любви к Родине, – отметил Оразклычев.
Вкус хлеба, заработанного честным трудом, – что может быть слаще? А когда работа еще по душе – может, это и есть счастье? Махтумкули осваивает шорное и кузнечное ремесла, но особая страсть юноши – ювелирное дело, когда серебро из простого невзрачного куска металла, подчиняясь твоей воле, превращается в предмет, красота которого не может не восхищать. И всё это благодаря труду, который сам по себе является украшением человека:
Доверья к людям нет ленивым,
К живущим праздно, нерадивым!
А к ловким и трудолюбивым
Богатства прямо в дом летят.
Собранная отцом библиотека открывает юному Фраги новые неизведанные миры, в которые он погружается, каждый раз, когда берёт в руки новую книгу. В свободное от работы время Махтумкули много читает.
Вместе с восхищением мастерством авторов любимых книг, в душе Махтумкули рождается мечта стать поэтом, он хочет теперь создавать красоту в сердцах людских, ведь он знает, что хорошая книга может преображать человека так же, как хороший кузнец, закалив сталь, создаёт боевое оружие, или умелый ювелир, сотворив шедевр, облагораживает металл.
Но для этого он должен учиться. Махтумкули покидает отчий дом. Путь его лежит в далекий Халач в медресе Идрис баба. Затем он отправляется в Бухару и продолжает образование в медресе Гогелдаш. Пока жизнь поэта течёт беззаботно и звонко, словно горный ручеёк, ещё не набравший в себя мощь всех вод горного склона. У него теперь лучшее для своего времени классическое образование, но он чувствует: чтобы стать ювелиром душ, знаний ему всё ещё не хватает:
Побродить в степи глухой,
Поглядеть с горы крутой, –
Мне добра и зла мирской
Океан увидеть хочется.
Фраги отправляется странствовать по Центральной Азии, Кавказу, Афганистану, Ирану и добирается до северной Индии. После двухлетнего путешествия он вновь поступает в медресе, на этот раз в знаменитое хивинское медресе, построенное ханом Ширгази. Здесь и завершается период знакомства с жизнью, и для Махтумкули наступает пора исполнения миссии, с которой он был направлен в этот мир:
И отверз я уста, лишь услышал зов,
Хмель любви я испил, стал душою нов,
Чую – реют во мне семь жемчужин-слов,
В них вложу, думал я, боль моих тревог.
– Теперь Махтумкули готов. Разум поэта горит, рождая огненные строки, которые так не похожи на то, что раньше называлось поэзией. Это было нечто новое, особенное. Поэт заговорил на языке, понятном и доступном, проникающем прямо в сердце. «Высокая» поэзия для избранных отступила перед новой формой стихосложения, которую можно назвать скорее разговором поэта со своими слушателями. Махтумкули, как пророк, обращался к своему народу и к каждому туркмену в отдельности, – подчеркнул гость редакции.
Сумерки осветились пламенем таланта туркменского поэта, который словно древнегреческий титан Прометей, принёс с собой с вершины Олимпа огонь своей поэзии, вдохнув тем самым в людей божественную искру и пробудив сознание. Прометей был наказан Зевсом за этот подвиг. И Махтумкули знает, что дорогой ценой заплатит за свой огонь:
В страданьях жизнь моя пройдёт.
Печаль седины принесёт
И гордый ум испепелит.
Свет слов туркменского классика, выхватывая у тьмы межплеменных раздоров пядь за пядью туркменской земли, стыдит:
Когда народ недружен, вздорный,
Он утеряет скрытый клад.
Только объединившись можно отстоять свою Отчизну, без которой нет жизни. Будучи на родной земле всем, без Родины человек превращается в ничто:
Рощ небесных рейханом был,
Над горами туманом был,
Был счастливым, желанным был,
Был дворцом - и пустыней стал.
Огненные строки, словно лазерные лучи, расходились по городам и сёлам, проникая в каждый дом, в каждую кибитку, отзываясь в сердце каждого туркмена призывом «К бою за Родину!»:
Смерть – пуля, пусть она сразит тебя не дома, а в седле.
Короткой вспышкой лучше быть, чем угольком чадить в золе.
Махтумкули, сопереживая народной горечи, спасая туркмен огнём своего таланта, сжигает себя, умирая от тоски, не перенеся урагана бедствий, размалывавшего туркменские племена:
Одолеть я не смог тяжких дум-тревог,
Прахом-тленом я стал, меня пламень сжёг…
Это смерть не от безысходности, а жертва, на которую сознательно идёт титан, знающий будущее и ни на мгновение не допускающий сомнения в могуществе туркмен, когда они едины. И его перо успевает вывести на старой, потрёпанной бумаге чернилами, отливающими золотом, пророческие строки, которые служили молитвой в лихолетье, а ныне звучат гимном:
Единой семьёю живут племена,
Для тоя расстелена скатерть одна,
Высокая доля Отчизне дана,
И тает гранит пред войсками Туркмении.
